===> вход в школу.

Девушка неторопливо вошла в здание и слегка прищурилась от яркого света вестибюля. Лоу молчал. Сама виновата. Эта чертова привычка говорить с давлением частенько мешала, а тут еще парень не в том состоянии, чтобы что-либо решать. Для него этот прессинг, конечно же, был далеко не на руку.
В тишине прогуливаясь по коридорам в поисках собственной комнаты, Вудсен размышляла о своих будущих действиях. Что-то нутром она чувствовала, что посвящение в ее дела этой девчонки было далеко не плюсом, а жирнейшим минусом. Чутье подсказывало, что надо бы скидывать с себя пыль и заняться самым наработанным делом – подставой и защитой собственной задницы.
Если Маи понесется разбалтывать все своему лидеру, то он, конечно же, не повременит и захочет проверить информацию. Как говориться: «Доверяй, но проверяй». Тем более что наркотики – это не просто школьная сплетня.
Далее. Вряд  ли «святая инквизиция» направится прямиком к немке, данный поступок был бы по меньшей мере нелогичен. Куда удобней прочесать всех возможных клиентов. А вот тут-то и открываются все подводные камни.
Дело в том, что Шерридан – по натуре своей перфекционист и в какой-то мере стратег. Выбирая людей она, прежде всего, представляет ситуацию в худшем из ее исходов. Именно поэтому она не связывается с глупыми персонами, больше скажу, она их патологически опасается.
А эти пешки, что прошли отбор, понимают, что белый порошок и прочие атрибуты Вудс берет не с неба, и что за ее хрупкой спиной прячется нечто большее, и куда более массовое, чем эти школьные стычки. Об этом люди с удовольствием смотрят сериалы по вечерам всей семьей, а Вудсен участвует напрямую. Вот такая жизнь.
Но проблема в том, что сейчас-то она здесь и сейчас. Это закрытое учреждение, маленький островок, и слухи до города отсюда долетают только тогда, как сплетники сами этого захотят. Так что, нужно было защититься изнутри, а потом уж действовать дальше. Ведь если что-то пойдет не так, уберут не только основную длинноязычную клиентуру, но и хорошенько прижмут ее. Прижмут – это в лучшем случае. И одной из коронных фраз концовки будет: «Дела так не делаются, Шерри».
Но это хрупкая паутина, и если порвется одна нить, то порвутся все. Немка не преминет возможностью потянуть основную массу за собой, прямехонько в пекло.
Так вот, с молчанием остальных клиентов было ясно, но вот, черт возьми, что делать с Лоу? Он, бесспорно, тоже не всесилен, и ему не устоять перед давкой поставщиков, но, как уже говорилось ранее: здешнее подобие мафии имеет единственное преимущество над мафией настоящей – они повсюду, они в центре событий, они могут действовать моментально.
И именно поэтому пора было на какой-то момент прикрывать лавочку, а вместе с ней и заполучить уверенность в сокрытии информации.
То, что слышала одноглазая студентка – ничего, полный ноль. Совершенно естественно, что немка могла наврать лидеру «серых» с три короба. Одинокий пакет мета не видел никто, а движение к карману было настолько естественно, что только чертов Лоу, знающий все и вся, мог это подметить. И если Шерридан удастся остаться чистой перед «черными», а ей это удастся, то за дезинформацию попадет в первую очередь новой знакомой.
Все легко и просто, только один нюанс.
Насмешливый взгляд на идущего рядом приятеля, как раз в тот момент, когда он начал нести полную ересь, прикидываясь полудурком. До боли знакомый маневр.
Чинно прошествовав в комнату, немка прямо по пути скинула с себя куртку и сразу же прошла в ванную, оставив другие четыре стены в распоряжение Винсента. Девушка достаточно доверяла ему, чтобы позволить вести себя, как говориться, как дома.
Дверь оставалась открытой, и Шерридан прекрасно слышала каждое слово.
Заглянула в зеркало, между тем невидимым карандашом фиксировав в голове важную информация, промокнула волосы полотенцем, открыла крышку унитаза и высыпала туда содержимое пакетика, извлеченного из кармана джинсов. Упаковка отправилась следом.
Дело сделано, да так красиво, что картинка в точности легла на фразу «избавься от товара».
Не сдержав улыбки, Вудсен отправила «проблему» восвояси.
«Чертово животное».
Действительно, немка все больше и больше удивлялась этому хищному умению Винсента чувствовать.
Одежда на ней насквозь промокла, и она не преминула ее с себя стянуть, входя в комнату и плотно закрывая за собой дверь, дабы пересечь любую возможность прослушки и осматривая пустую комнату, а то мало ли. Тут есть такие мастаки слушать/видеть/нюхать, что лишняя уверенность не помешает. Блондинка в очередной раз на долю секунды удивилась, почему же ее соседа/соседки никогда не бывает здесь, и почему она никогда с сей персоной не пересекалась за то время, что Шерридан переехала в другой жилищный блок. Но на это было наплевать, ведь в данный момент одиночество являлась невероятнейшим плюсом.
…Бросила водолазку на пол, не задумываясь, стянула джинсы, оголяя кружевное белье и татуировки. Без комплексов, здесь все родные.
На самом деле, не было бы этой грани, полутона цвета фракций, и Вудсен могла бы олицетворить Лоу «как брата», но, увы, хочешь жить – умей вертеться. Чувства оставлены позади.
Дослушав монолог о «черных» до конца, Шерридан достала из бара свежую бутылку бурбона и поставила ее на прикроватный столик, мол, как обещала.
Проследив ритуал снятия верхней одежды самого с себя, девушка не выдержала и улыбнулась:
- Тебе нужно в душ, ибо я не позволю тебе лежать на моей кровати в таком состоянии, - смешок и ленивое натягивание на себя сухой одежды. 
Взяв пачку со стола (и попутно открыв окно, дабы разбавить запах перегара и ее духов), Вуд закурила, прислонившись спиной к стенке и по-прежнему не убирая улыбки с лица.
- Пока что мне ничего от тебя не нужно, ибо все, что я хотела, мне получить удалось, но это пока что. На своего лидера у меня другой расклад и другие планы, логично? Я просто хочу быть уверенна, - девушка подошла к парню, положила руку на шею и ладонью совершила эстафету вниз по торсу, - Что в нужный момент ты меня не предашь… Всего-то, - последняя фраза была сказана шепотом, дабы опять же этот разговор остался только между ними.
С усмешкой закинув голову наверх, чтобы можно было созерцать лицо собеседника, Шерридан более расслабленным тоном защебетала:
- Вообще, будь ты не такой ублюдок, ты бы не стал требовать с меня оплату за такую мелочь, - хищно прищурившись, немка с легким укором, манерно растягивая слова, продолжила, - Но ты же потребуешь, сукин сын. А теперь моя очередь: чего ты хочешь? – ударение на «ты», такой же пытливый взгляд ростовщика. Определенно, они чем-то похожи.
Само собой, Вудс была уверена, что Лоу понял о каком именно «предательстве» она говорит…
Нет, все-таки любила она иметь дело с умными людьми, ничего не скажешь.

Тихо и бархатисто рассмеявшись, Шерридан тепло отметила:
- Я многое подразумеваю под покровительством. Но для начала мне нужно его заиметь, а потом использовать на всю катушку, - девушка хотела было отдернуть сигарету от губ Лоу, но ей это удалось не очень. Еще одна затяжка, ее по-кошачьи прищуренные глаза, легкая слезливость, вызванная дымом, его хитрый взгляд.
- На слово? Тебе? Нет, - смешок. Рука наконец-то вернулась в свободное пользование, а Шерридан так и осталась стоять на том же месте, даже не переводя взгляд на гостя, а всматриваясь в окно.
Тут было о чем подумать, но мысли в голову немке никак не шли. Точнее, шли, но не те, а фильтровка занимала значительную часть времени.
Получив бокал, Вудсен поднесла его к губам и остановилась на скромном касании кожи с жидкостью – глотка так не последовало. Подняла глаза, не без удивления выслушала речь, облизала губы.
С начала общения с Лоу утекло достаточно времени, и именно поэтому Шерр так удачно удалось пропустить мимо ушей эти кривляния с «нравится/не нравится». Она также забыла про эту наигранную безвозмездность, за которой сразу же последовал весомый такой монолог, в очередной раз недвусмысленно намекая немке, с кем она имеет дело.
- Хм. Винс, ты не дурак и прекрасно знаешь, что проверка никогда не помешает, - передразнив ранний тон парня, девушка нахмурила брови и отнесла стакан от лица, задумчиво затянулась, - Ты только что предложил мне почти что всю мою свободу действия променять на твою сомнительную помощь, верно? – усмешка. Слова перефразированы так, что весь лишний хлам убрался, - Допустим, твоя личность и твои ребята держаться под секретом. Моя работа против «балагана» остановлена. Точнее, ее вообще нет, даже в планах, - смешок и лукавый взгляд на собеседника. Не дай Бог, он придерется к такой малюсенькой оговорочке, - Но, прости, шпионить, это низко даже для меня. А ведь я веду довольно-таки грязную игру. Информацией о «любопытных и предприимчивых» я поделюсь только тогда, когда это действительно будет необходимо. Давай играть крупно и не заострять внимание на мелочах. Я в не настолько плачевном состоянии, чтобы строить из себя покорную собачку, Лоу. Так что, откладывай свои планы.
Голова животно опустилась на плечо, руки скрещены на груди. Ох, как же она ненавидела, когда ею пытался кто-то помыкать. Еще больше она ненавидела, когда на нее возлагают надежды… Ведь прям так и хочется все разрушить. 
- А на счет помощи… Я ведь итак ее получу, - опошленный донельзя взгляд так и скользит по лицу собеседника, обжигая и не оставляя ни единого живого места, - Разумеется, как и ты мою.
Винсент вернулся к хозяйке комнаты и произнес итоговую фразу о неписанном договоре. Кажется, не самая приятная из тем подошла к концу.
Подавшись немного вперед, Вудсен слегка улыбнулась и с жаром прошептала ему в губы, как бы подписывая невидимый документ с внесенными ею поправками:
- Вот теперь договорились, - отклонившись  назад, девушка безразлично закатала сигарету в ближайшую пепельницу и глотнула виски. Все, концерт окончен, она была больше не настроена на споры и прочую дрянь и искренне надеялась, что ее тона, не требующего возражений, будет достаточно, чтобы финальная «роспись» осталась не тронутой, а документ больше не подвергся исправлениям.
- Ну что? – взгляд на руку, где по идее должны были бы находиться часы, - Ах, который час, ты, должно быть, спешишь на очередную попойку! Я думаю, тебе от меня больше ничего не нужно, и ты можешь уйти, Лоу.
Забавно было бы даже полагать, что он уйдет, и данные слова были больше сказаны, чтобы как-то разрядить обстановку и указать на то, что будто бы «разговора и не было». И не могла же она изменить себе и не сказать пару-тройку колкостей в завершение хода, верно?

Раз, два, три, и снова по кругу. На старт, внимание, погнали.
Томно вздохнув, но постаравшись не пустить на лицо какого-либо недовольства или сарказма, Шерридан спокойно ответила на очередной вопрос:
- К чему? – минутная пауза, будто бы позволяющая парню самому додуматься до того, что последует далее, - Да просто мне надо было лишний раз убедиться в своих соображениях, черт тебя подери, Винс, не глупи. Я, конечно, могла и дальше молча надеяться или даже пытаться убедить себя в том, что ты не попрешь против меня. Но зачем, если можно решить все на словах? Я в очередной раз выудила подтверждение своим, мм, надеждам. Теперь я уверена в тебе, - наклон головы набок, томной взгляд, - Только не рано ли расслабляться?
Усмехнувшись, Вудсен избавилась от выпивки – ей сейчас ничего не хотелось. Она анализировала последние полчаса, пытаясь уловить мысль логики и распутать клубок на две части: где немка действовала импульсивно, поддавшись своему характеру, а где – холодно оценивая ситуацию. Похоже, она опять-таки наломала дров. Но не признавать же этого. Хотя, кто знает, может, «признание» спасло бы положение. Как ни крути, в Лоу куда больше человечности, чем в Шерридан, и ему достаточно лишь капли добра и честности среди свода предложений… Но с каждым разом все больше и больше убеждаясь в этой теории, Вудс со все большим и большим разочарованием наступала на те же грабли. Чертова упертость.
А тем временем Винсент уже рвал и метал. Блондинка вывела его своей самоуверенностью, возможно даже, наивностью, лживостью, да что тут говорить? Она вывела его собой. Своими составляющими.
Парень был изрядно наполнен выпивкой и наркотой, что чувства в кой-то веки вылились наружу. Даа, непривычно видеть его в таком состоянии. Конечно, по нему не скажешь, что он скрытный мизантроп, но то, что переживает основной водоворот в себе – это да. Да и кто сейчас поступает иначе? А тут такая живописная немая сцена. Точнее, не немая, а очень даже говорящая.
Скорбным взглядом Шерр проследила за одеждой, полетевшей на кровать, за мимикой; скрестив руки на груди, она безучастно выслушала все это и потянулась за пачкой сигарет. 
Почему она не вспыхнула, словно спичка? Ведь даже малейший «вяк» любого в ее сторону заставляет Вудс чувствовать животную агрессию, но тут, тут кино с людьми в главной роли.
Немка чувствовала, что Винсу тупо не наплевать на ее судьбу, иначе бы что еще его могло заставить так распинаться? И это, черт возьми, льстило, и это, черт возьми, вселяло надежду, что люди вокруг еще не пропили все свои нервные клетки и умеют чувствовать. Шерридан тоже надо попытаться. Как ни крути, она слишком нещадно рубила все вокруг, нанося разной степени увечья. И хорошо, когда плевать тебе и точка. Но когда твой, эм, друг/компаньон/сотрудник втыкает кол в сердце – это неприятно.
Блондинка на доли секунд погрузилась в раздумья, стараясь дать оценку их отношениям, дабы не приуменьшить и не преувеличить. В общем, адекватность, реализм – вот что ей было нужно сейчас.
- Винс, - пауза. Она начала говорить ровно тогда, когда парень успокоился. Делает успехи. Тяжело вздохнув, Вудс неторопливо, вкрадчиво продолжила, - Тебе должно быть наплевать на меня, не так ли? Просто знай, что я не предам тебя и твоих ребят, - искренне (!) улыбнувшись, девушка просчитала про себя до трех и добавила, - И это не из-за выгоды, ясно?
Последняя фраза получилась с нескрываемым вызовом. Что уж там, эта классическая минута, когда внутренности зрителей замирают и лепечут: «ах, у нее есть сердце!», прошла, сменившись настоящими «здесь» и «сейчас».
Размяв плечи, Шерридан тем самым скинула с себя оцепенение, которое так некстати навеяли эти идиотские слезливые откровения. По-крайней мере, для нее эта мелочь уже была «откровением».
Усмехнувшись, Вудсен лукаво взглянула исподлобья на Винсента, будто бы ничего и не было, и с иронией произнесла:
- А теперь покури. Может, успокоишься. Тебе полезно, - смешок. Лоу подался вперед, как по мановению волшебной палочки, и немка уже была готова расцепить пальцы со спасительной пачкой, но нет. Вместо принятия презента, он впился ей в губы, недвусмысленно перебирая волосы и снимая одежду. По инерции она отошла назад, рывком налетев на стену – все-таки комнаты тут не такие уж и большие – обзор сразу же закрыло постороннее тело, давая понять, что бежать пока что некуда. Да и надо ли?
И вот она уже без майки. С партнера снимать особо нечего – он будто бы заранее об этом позаботился.
Шею заломило от разницы в росте, дыхание сбилось. С улыбкой оторвавшись от поцелуя, немка подтолкнула Винса к кровати, достигла цели и, повалив его на спину, нависла над лицом. Откинула волосы, коснулась губ, двинулась к уху, горячий шепот:
- Я надеюсь, это у тебя такой способ извиниться? – усмешка и снова дорога ниже – к шее. Поцелуй, легкий, ненавязчивый, сменился более интенсивным, пока Вудсен не впилась в кожу зубами, извращенной болью возвращая парня «к жизни», - Ты обидел меня сегодня, ты хоть понимаешь это? -  смех. Ну, что ж, она любила быть сверху.

То окно, что Шерридан так заботливо открыла по приходу, с очередным порывом ветра с шумом распахнулось, что называется, «на всю» и впустило ледяной и до ужаса влажный воздух. Он наполнил собой всю комнату, тщательно касаясь каждого предмета в этих незамысловатых четырех стенах.
Но даже этот ход не развеял ауру вокруг этих двоих. Было жарко, Боже, как же было жарко. 
Тихо, будто бы эхом, будто бы издалека, в голове отгремели слова Винсента, как бы намекающие на то, что человечность Вуд – это не минус, а очень даже плюс. Ответить было нечего, да и не за чем. Она не в том состоянии, она увлеклась.
С горячим усердием, с каким-то невиданным огнем, причиной появления которого могла послужить только так резко понизившаяся температура в комнате, немка старалась не пропустить ни одного кусочка тела, насколько это было возможно. Резкий контраст между руками Лоу и телом Шерр (она так и не смогла понять: толи ее кожа была холодной, а ладони парня – горячими, толи – наоборот) еще больше будоражил и сводил с ума.
И снова его слова, и поистине дикий рывок. Шерридан врезалась спиной в мягкие простыни так, что от неожиданности у нее даже закружилась голова.
Да что там говорить, она и без этих дерзких манипуляций была не на своем месте.
Попытки съязвить так удачно пресекаются поцелуями, томными, тягучими, неестественно тяжелыми для ощущений. Их уже становилось недостаточно.
На что на что, а на стоны немка никогда не была скупа. Она втягивала в себя воздух, приводя в действие диафрагму, настолько активно, будто бы продолжительность жизни считывалась не на годы/недели/часы, а на секунды. Из горла, неспособного описать свое состояние, и так и метавшегося между «пересохшим» и «влажным» выкатывались хриплые стоны: сначала сдавленные, потом более звонкие, порою переходившие на крик. Вся эта симфония звуков была неотъемлемой частью любого кайфа, достигавшегося далеко не только с помощью половых связей. Но сейчас в голове только секс, это шипящее сочетание согласных.
Девушка в очередной раз как-то нелепо выгнулась, пытаясь понять, как ей спрятаться от этих прикосновений и стоит ли прятаться вообще.
- Красивое белье… - даа уж, а его отсутствие, видимо, еще красивей.
Взгляд в глаза, дикий, хищный. Будто бы это он охотник, а Шерр – жертва. Хотя, наверное, так оно и было, но Вудсен не была бы собой, если бы сейчас изменила своей гордости.
Возбуждение лихорадочно перемещалось вверх, стучась в закрытые двери разума, и не находя ответа, ибо нет сейчас холодных мыслей, сталкивались и опускались вниз – и так по кругу.
Идиотская привычка кусать губы возросла в несколько крат, и Шерридан с завидной периодичностью «точила» зубы то о свою плоть, то о плоть Винса – как удобнее.
В такие моменты она ненавидела его. Каков кайф в том, чтобы оттягивать этот момент до конца, особенно когда ты сам еле сдерживаешься? То превосходство немки во всем, даже в постели, значительно меркло, когда в этой самой постели появлялся такой же безудержный актив, как и она сама. В голову сразу неистово начинала бить чисто женская дрожь и гнев, вызванный слабостью пола. Но не об этом сейчас.
Вудс приподнялась, чтобы помочь Винсу избавить ее от одежды, поборола очередную судорогу, но следующую ей побороть не удалось.
Изучать тело, ощупывать кончиками пальцев все позвонки и наслаждаться мурашками уже порядком поднадоело.
- Черт возьми, Лоу! - с рыком Шерридан нарушила звенящую томную тишину, призывая к действию. Ее начало раздражать то желание, тяжелым одеялом накинувшееся на нее и заставляющее чувствовать себя ничем иным как похотливой самкой какого-нибудь грязного животного...
И тут он вошел на выдохе, с безумием, тяжело. Блондинку в очередной раз тряхнуло, ногти на спине по инерции впились в кожу, губы нетерпеливо прикоснулись к его губам, оторвались в еще более злобном, извращенном звуке, - Твою же мать, не спи!
Она, наверное, сейчас чувствовала, что сходит с ума. Эта привычка вечно хотеть чего-то большего никак не желала разжать кулак и выпустить ее наглую душонку. Нервные движения внутри только еще больше разогревали. Хотя, куда уж больше?
Вдох. Выдох. Вдох. Это невыносимо.
Почти трясущимися руками обхватила его шею, подтянулась и словно ребенок повисла на ней, страстно покусывая ухо, тем самым стимулируя движения, активность, желание.
Ну что может быть лучше примирительного секса, а?

- Каблуки, проклятые каблуки! – вопила Кейко, с неимоверным усилием передвигая ногами, стараясь утроить скорость передвижения. О, как же ей хотелось, страстно хотелось вмиг оказаться перед дверью нужной комнаты.
- Держись, красота моя, - вырвалось изо рта, будто плевком, прямо в лицо. Девушка была устремлена только вперед и с завидным упорством забивала на разрывающийся мобильник в сумке. Мелодия звучала отвратительным, рычащим гроулом. Она прекрасно знала, кто столь надоедливо домогается ее внимания, но прежде, чем разобраться с одной неприятностью, нужно ликвидировать другую. Изничтожить. Тем временем мама обеспокоенно пыталась получить ответ дочки на нахальное расточительство ее средств в последние дни, не унимаясь, нажимая кнопку дозвона.
Вечер очаровательно начался с того, что, оказавшись в своей комнате, Кейко заприметила неизвестную бумажку среди груды своего хлама. Выработав привычку – запоминать свою половину комнаты перед уходом с целью бдеть обо всех изменениях, девушка моментально определила, что какая-то неизвестная тварь уличила момент и в отсутствии всех учредила тут свои порядки. Сам факт того, что кто-то посмел дотронуться своими ручищами до ее покрывала, до ее вещей – сокровенных, выворачивал ее выдержку наизнанку. Натали? Это же абсурд!
С выражением на лице воистину угрожающим Кейко развернула обыкновенный лист А4. Сказать, что увиденное девушку не порадовало, означало бы – все к чертям переврать, ибо школьница была в свирепой ярости. Ощутив чудовищный импульс к действию, действию разрушительному, она принялась остервенело рвать на куски бумагу. Мысли неслись в голове и сталкивались, пора было воздать по заслугам. Кому?
Пойти к нему в комнату – затея глупая, когда в последний раз он там вообще бывал? Хотя, после такой попойки.… Глядишь, отсыпается, сволочь. Где телефон! Судорожно отыскав его номер в телефонных контактах, услышала знакомый противный голосок. Баланс… - прорычав парочку ругательств, она схватила следующий на очереди аппарат. В закромах школьницы их была целая уйма. Возможно, если бы спустя минуту последовал мягкий, всезнающий и извиняющийся ответ, Кейко задумалась о пощаде. За немалую плату, конечно. Но его не было, и, накалившись до предела, как старая лампочка, бедняжка взорвалась. И больше не отдавала отчета в своих действиях.
Предстояло преодолеть внушительное расстояние до самых первых номеров комнат, чтоб попытаться достать эту вертлявую тварь.  Кто бы ни подсунул записку, он явно желал стравить балаганщика с его лидером и отлично знал про заходы девчонки в отношении Шута. Немудрено, ведь когда та ревностно набрасывалась в школе на Локи, не задумываясь об окружающих, свидетелей было в избытке. А кто мог предугадать образование фракций и то, что какому-то уроду пронырливому взбредет в голову использовать привычки Кейко? И это действительно было привычкой, сродни сигарете по утрам, скупке одежды и воровству… Громкие сцены для Винса – показательные выступления, где она изумляла, красовалась, устрашала. И теперь она стояла перед его дверью, дыша с надрывом от возмущения, готовая изжить того со свету.
- Дава-ай, давай же, ты, обдолбанный придурок! - Хоть и барабанила она кулаком о древесину с настоящим грохотом, до ушей донесся другой, довольно примечательный звук. – Если это то, о чем я думаю…
Буквально через одну комнату, там, где жила эта Белая. Лоу! Твою же мать, не спи?!
Словно в замедленной съемке, школьница плавно переставляла то одну, то другую ногу вперед, подкрадываясь к двери. Неумышленно, просто не верилось услышанному. Рассеянно уставившись в одну точку, она походила по виду на сумасшедшую. Рот приоткрыт, бешеный огонь в глазах, руки сжаты в кулаки, а ногти бесчувственно впились в кожу. Минуты, пока к девушке не вернулось подобие рассудка, пока не нашлось контроля, чтоб снести преграждение и влететь в распахнутую дверь.
О, эта живописная картина, открывшаяся ее взору! Блаженные тела, распластавшиеся друг на друге, голые и разгоряченные. Они метались в простынях – потные и развратные. Кейко хотелось их убить.
Истошный вопль вылетел изо рта неожиданно даже для нее самой:
- Слезай с нее, хренов наездник!
- Ты…ты…мало того, что ты вчера трахался, с кем попало, еще и это! Что, так мы инфу получаем? Удовлетворяем какую-нибудь овцу тупоголовую?
- Представь, мне уже известно о твоих похождениях недавних, знаешь, откуда? Доложили!
Если б обуревавший девушку гнев смог вдруг материализоваться, то непременно бы стал хлыстом в руках хозяйки. Уж ему бы она нашла применение. Школьница была осведомлена об этой девице, в чью комнату вломилась. И та отлично знала Локи, его роль в Балагане. Его самого, это-то и ужасало! Кейко непреодолимо трясло.

Лоу казалось, что он впал в транс - настолько издалека до него доносились звуки и ощущения. Он обратился в томление и импульс, движение и ритм, он чувствовал, что на вершине наслаждения и совсем скоро все схлынет и настанет шум в голове и слабость в теле. Вот оно, вот: три, два, один...
Крик. Шут задохнулся от неожиданности и распахнул глаза, первые несколько секунд абсолютно не понимая, что происходит. Голова сильно гудела, низ живота скрутило от неприятных ощущений - разрядки не наступило и тело отвечало протестующим дискомфортом. Лоу поморщился и хрипло застонал, сделал пару глубоких вздохов и повернулся на источник звука, подсознательно он уже понимал, что происходит. Потребовалось пару секунд, чтобы сфокусировать взгляд и вот уже в нем поднимается волна необузданного гнева.
- Твою мать! Пошла отсюда к черту! - зло отозвался Локи и слез с Вудстен. Она же адаптировалась куда быстрее и уже вернула себе привычное состояние, холодно осматривая так некстати припершуюся Кейко. Заебали, бабы. Девица буквально кипела от возмущения, что раздражало еще больше - Лоу уже давно устал от этих бесконечных сцен. Винсент резко сел на кровати и потянулся за сигаретами, нужно было успокоиться. Самое очевидное - это сорваться и с чувством вправить этой мелкой прилипале мозги, но на то он и был Шутом, чтобы в нужным момент виртуозно оставлять рты присутствующих широко раскрытыми: его прорвало на какой - то полуистеричный нервный смех. Вся банальная комичность ситуации заставила парня поморщиться как от зубной боли, мало того, что Китагава ворвалась в такой момент, так еще и в самую ответственную его составляющую. Лоу элементарно не дали кончить, и это его, мягко говоря, не радовало. Будучи знатным полудурком, Локи продолжал смеяться, пытаясь при этом прикурить.
- Ты хоть представляешь, насколько ты меня достала? - страдальчески простонал Шут, - Куда не плюнь, везде ты, тебе, блять, заняться нечем? - Кейко была настолько надоедлива, что в моменты, наподобие этого, парень сильно жалел, что нельзя бить женщин. Правда, конкретно такая сцена у них впервые, но ревнивые истерики уже давно вошли в моду. Винс почувствовал дыхание и плече и обернулся на Шерридан.
- Это мое кармическое наказание, - сквозь зубы ответил Лоу, - в прошлой жизни наверное сжигал евреев. - Шут откинул со лба волосы и перенес вес тела на отставленные за спину руки, смерил Китагаву утомленным взглядом и специально для опоздавших добавил, - Когда мы трахались, моя так называемая незрелость тебя более чем устраивала. Или ты кричала от возмущения? - с усмешкой поинтересовался Винсент, все еще смотря на Кейко. Он даже не думал прикрываться и сидел специально расслабившись, во всей красе. Похабно подмигнул девчонке и едко осведомился, - Смотри, пока дают. Ты же вроде этого, - характерное движение бедрами, - хотела, а?
Шут освободил одну руку и, убрав изо рта сигарету, повернул голову к Вудстен. Вечер прошел не без откровений, и то, чем они завершились, вне всяких сомнений было хорошо, но сейчас уже все на своих местах. Немка взяла себя в руки и вот уже показалась эта вызывающая улыбка. В конце концов, чего я хотел? Не было смысла менять установленный порядок, все уже по старому. Винс усмехнулся своим мыслям и поцеловал её в плечо - Как - нибудь повторим? - Винсент встал и медленно подошел к Кейко, обогнул её, как буд - то осматривая, - Если моя подруга наберется смелости, может присоединиться? Ты же не будешь против, Шерр?
Лоу издевательски погладил девчонку по спине, он с трудом держал себя в руках, чтобы не вытащить её в коридор и, прижав к стене, не выяснить, чего ты, мать твою, хочешь?
Здесь была злость целиком и полностью на эту низкорослую заразу, чем на ситуацию в целом. С образом жизни, который вел Лоу, он давно перестал многому удивляться и что бы не случилось, не испытывал чувство стеснения или стыда, и будь это кто - нибудь другой, он бы уже вовсю плясал вокруг девушки. Но это была Китагава, его старая подруга, и она почему - то считала, что Локи продал душу и принадлежит ей. В маленьких порциях это даже забавляло. Шута тяжело вывести из себя, но сейчас она добилась практически невозможного. Да уж, этот вечер определенно был богат событиями.

Отредактировано Vinsent Lou (2012-10-29 03:55:31)

Шерр задумчиво пялилась в потолок, так до конца и не понимая, что случилось. Благо, сработали рефлексы, на автомате сказанные едкие фразы, взгляд – тело среагировало быстрее. Вот он, плюс «делаю – думаю» во всей красе.
Из форточки активно так поддувало, что Вудс уже накрылась одеялом, словно ребенок, оставляя на воздухе только плечи с их прилежащими шеей и головой. Вот она машинально зализывает ранку на губе, слушает монолог Винсента и молчит. Ничего не делать все-таки приятно.
Первая мысль, что прилетела в голову – это «первый раз его таким вижу». Сама с собой передернув плечами, Вудсен усмехнулась, понимая, что, черт возьми, еще бы Лоу не бесился, он ведь тоже не каждый день видит ее такой, мм, доброй что ли немного и чувственной. В кой-то веки неподдельное желание, и тут такой закон подлости – ему даже не позволили кончить. Вудс это все забавляло. Ее стены содрогаются от крика очередной фанатки, а немка лежит и не может отдышаться. Щепетильная ситуация, ничего не скажешь.
Лоу обращается к ней и целует в плечо, Шерридан вновь давит из себя эту непривычную искреннюю, но не без похабщины улыбку, и с уверенной усмешкой говорит, игнорируя половину предложения:
- Повторим.
А потом поднимается; как последняя потаскуха выискивает по комнате разбросанную одежду, натягивает ее на себя, указывая на то, что пора бы и честь знать; берет пачку сигарет и с облегчением затягивается, подходя к окну и шумно выдыхая дым, перед тем как захлопнуть ставню:
- Вот ведь дети пошли. Попросишь – ни за что не выполнят, ах, - Вудсен разворачивается на сто восемьдесят градусов и опирается о подоконник, - Так еще и грубят.
Очаровательная улыбка от уха до уха, как вестник хорошего секса, не сходила с лица немки. Она упивалась безвыходностью, шоком новопришедшей; обреченно вздыхала на ее детские оскорбления, в душе не без должного удовольствия замечая, что переросла обиды на всякие «ты дура/тварь/идиотка, молчи».
…И тут Лоу доигрался. Шерр нравилось созерцать его сексуальную спину с зияющими ранками, она внушала доверие. Но ей совсем не нравилось созерцать бешенство этой блондинки. Вмиг она из миловидной девочки превратилась в мегеру, способную разорвать бренное тело, которое даже должного экстаза не успело получить перед смертью и, конечно же, не отошло морально. И этот порыв, так называемой, соперницы или просто девочки-которая-пропогандирует-прерванный-половой-акт, как самый лучший способ контрацепции, уж точно не из-за простого бешенства и раздражения. Тут уж играет роль горячая, обжигающая, пульсирующая ревность. Девушка как никто чувствовала это.
- Ох, Винс… - Шерридан затянулась, делая паузу и не обращая внимания на масштабы бедствия, - Да она влюбилась в тебя, - смешок, взгляд исподлобья. Девчушка была в бешенстве, наведывался нервный срыв. Немка довольно повела плечом, услышав подтверждение тому, что малышка знала ее в лицо, и что это расстраивает ее еще больше. В принципе, и Вудс она откуда-то запомнилась, но не настолько, чтобы обратить какое-либо внимание, а этой проныре, видимо, было еще и известно, как Вуд зовут. Ведь как еще объяснить ее знания о национальности?
…А еще немке было интересно наблюдать за оголенными эмоциями, так и готовыми заискриться, вспыхнуть. Особо восприимчивым могло бы показаться, что пахнет жареным. Но жареным не пахло, пахло хорошенькой взбучкой, в которой блондинка в кой-то веки напрямую не участвовала. Ей был просто интересен тот опыт, называемый «взглядом со стороны». Шерридан всегда хотелось посмотреть, как выглядят ее наезды с ее-то ростом и телом. А тут девочка была примерно такой же комплекции. Совпадение.
А для этих двоих роль Шерри сводилось к нулю. Если, конечно, эта ревнивая самочка не кинется на нее, что вряд ли. Соперницы надолго не хватит.
В голове один за другим появлялись варианты возможных действий, ван дер Вудсен раз за разом прокручивала в голове такие последствия как «валить и трахать», но вряд ли Лоу на это способен в данный момент. Хотя, черт его знает, он так заведен, что может сделать все возможное назло.
Необходим был душ, необходимо было либо разрулить тут все, либо куда-нибудь податься. Все-таки обидно, что местом происшествия выбрана именно ее комната. Шерридан даже неслышно ругнулась себе под нос, проклиная случай.
А женская солидарность отчего-то подсказывала блондинке, что дальше со стороны новой подруги могут последовать и расстроенные крокодильи слезы в виде разрядки. Впрочем, эту мысль сопроводил лишь театральный закат глаз.
«Ах, не дай Бог, итак слишком много драмы».
Избавившись от окурка, Шерр еще пару секунд похрустела суставами на пальцах – мышцы приятно ломило как после хорошей тренировки. Подняла глаза, открыла рот и хотела было что-то сказать… А сказать было нечего. Не, она, бесспорно, могла съязвить обидно, прямо в душу, но зачем? Это было бы совершенно не к месту, тем более что Лоу и сам одним ударом почти уничтожил свою новую соперницу. Недолго думая девушка не без веселых ноток прощебетала:
- Полагаю, я могу идти? – игривая улыбка, - Не испачкайте мне кровью стены. И не надо больше секса на кровати, - слегка поморщившись, Вудс артистично продолжила, - Не люблю, когда действия на ней происходят без моего участия.
Нет, ну а что? Не вмешиваться же? Какой смысл начать их разнимать, пытаться разрешить их проблемы? Шерридан бы с удовольствием внесла какую-нибудь крупицу в ситуацию, но какую? В голове было слишком дымно, и еще не отошла та сладкая безграничная эйфория. Да, определенно, ей тоже неплохо так съездил по нервам этот инцидент.
Медленно пройдя к двери, блондинка развернулась и, прижавшись плечом к косяку, склонила голову набок. Видок слегка изменился, и немка уже смотрела в лицо Винсента, возвышающееся над белоснежной шевелюрой. Безмолвная игра в «кто кого переглядит», вопрошающий кивок, типа, мол, нужна ли от нее какая-нибудь помощь и вообще что делать. Тихий смешок, брови иронично подскочили вверх, описывая ситуацию.
«Что же, Лоу, командуй… За оргазм ведь принято платить, не так ли?»

Небольшая встряска по традиции сначала вводила в ступор, а потом так же неожиданно приводила в более-менее адекватное состояние. Тяжело сглотнув, Кейко внимательно посмотрела на лицо Винса, состроив непроницаемую, гордую мину. Пришла очередь его выпадов, и в такие моменты школьница ощущала смутное чувство удовлетворения. Хоть оно и было не к месту, но явно давало понять об эмоциональном отклике, что гораздо предпочтительней, нежели равнодушие. Пропустив через себя его обвинения в ребячестве, школьница лишь надменно фыркнула, снисходительно прикинув, как просто выкинуть в ответ подобное замечание, ничего не смысля в мотивах и внутренних переживаниях близкого тебе человека. Это было своего рода отмазкой, но она сработала. Благодаря этому обидному пинку, совместно с физической силой и грозным видом парня в целом, девочка остыла и вернула себе ощущение реальности.
- А к вопросу о твоем драгоценном друге мы еще вернемся, - эту фразу она неаккуратно и невнятно бросила Локи в спину, подавляя серию уколов по совести и самолюбию, которые убийственным темпом атаковали ее в ответ на обличительные слова. Она предчувствовала, что в скором времени они останутся вдвоем и придется хорошенько взвешивать каждое слово, рискуя отравить и так испорченные не на шутку отношения.
Шерр стояла неподалеку, оставаясь бессовестно хладнокровной, и заставляла Кейко чувствовать вновь подступающую волну злости. Отчаянно хотелось выкрасть время, чтоб остаться с ней наедине и кричать, переговариваться, унижать друг друга до победного конца, пока не отрубишься от нервного истощения, не упадешь в моральном бессилии прямо здесь, в чужой комнате. А потом залить в себя до предела спиртное и завалиться в беспамятстве где-нибудь в углу, чтоб очнуться под утро и неторопливо добраться до своей территории.
Винс тем временем натянул, наконец, одежду, чем значительно облегчил девушке существование. Надо же, если откинуть на время ситуацию, все это походит на какие-то образцовые посиделки. Мы порядочны и одеты, осталось обменяться любезностями и разойтись по домам, - тяжело подумала Кейко прежде, чем почувствовала крепкий захват, с помощью которого ее буквально вытащили из помещения. Грубо огрызнувшись на Локи за подобное обращение, она все же успела метнуть красноречивый взгляд своей сопернице, явно намекая на продолжение конфликта. Жалея о так и не состоявшихся меж ними баталиях, она вознамерилась еще добраться до этой ненавистной блондинки.
Характерный запах в коридорах корпуса действовал еще более отрезвляюще.
- И умудрилась же нарушить такую идиллию… Как думаешь, может, и мне стоило извиниться? Нехорошо же получилось, - мрачно пробубнила Кейко и на несколько секунд опустошенно уставилась куда-то сквозь парня, сконцентрировавшись в одной точке. А потом, как-то ошарашенно вскинув брови, начала говорить. Говорить слаженно, четко, ненадолго забыв об эмоциях. Возможно, они уже и выветрились, когда их с такой силой вытолкнули наружу, не заботясь вовсе о последствиях. А может, сейчас скапливались где-нибудь внутри, готовясь к новому всплеску. Интересно, насколько хватит меня сегодня, - озабоченно подумала школьница, предвкушая последующие часы. На почве срыва ей грозило вялотекущее времяпрепровождение за сигаретами, выпивкой и едой, лежа в душной задымленной комнате.
- Я не могу и представить себе, что когда-нибудь буду обмениваться с кем-то этими приторными, тошнотными соплями, повествующими о верности, любви и сострадании. Я собираюсь и дальше получать кайф от случайного секса с Араши, зажимать в клубе своих подруг и упиваться до беспамятства с балаганщиками. Мы оба знаем, что эти сцены ревности всегда были показушными, но нам нравилось! Я как обычно ублажала свою капризную, властную натуру, ты, по-моему, тоже особо не убивался. И, хочу сказать, я имею право требовать с тебя время и внимание. Если не так, то пошел ты, нам не о чем разговаривать. Хочешь забить на мой статус в твоей жизни, пожалуйста. – Школьница недовольно поморщилась и, не дав возможности ответить на свои реплики, зная, что кое-где слукавила, предпочла продолжать. В голос добавились сильные, непреклонные ноты. Похоже, гнев снова подступал тяжелым грузом к шее.
- Но на тебя наложили ответственность и выбрали носителем аркана. Ты возглавил целую группировку, и от тебя зависит репутация многих подростков. Если будешь вести себя как безмозглый кретин и дальше, то наша популярность в школе будет заметно страдать. И стоит ли говорить, что тогда сделают с нами до конца обучения наши же сверстники, освободившиеся от ограничений? Сейчас к нам прислушиваются, нам с самого начала подарили неплохую долю влияния. А что делаешь ты, берешь и заваливаешься в постель к Белой! Отлично. Да еще к кому, к Вудсен! Черт знает сколько людей видели, как вы поднимались вместе по лестнице и заходили в ее комнату. Да мимо вас было невозможно пройти, думаешь, эти стоны и выкрики можно было принять за что-то другое? И ты искренне считаешь, что никто не прознает о нашем разладе и не сыграет на конфликте?
Она с надрывом посмотрела в глаза Шуту и поняла, что готова с новыми силами на него наброситься.

----> Коридоры

Отредактировано Keiko (2012-11-07 01:39:53)

Коридоры ---->
Вот он герой, который строит из себя этого самого героя до конца. Он шел по коридору, по лестницам, держа немку на своем плече. Занто уже давно остался где-то позади, но теперь, то и дело сновали туда-сюда ученики академии, порой одаривая своеобразную парочку таким взглядом, что непонятно, толи улыбаться и говорить, завидуйте такой любви,то ли беситься, что их принимают не за тех, кого надо. Но это ученики, а геройское терпение боли и ношение немки на плече к ним не имеют и какого отношения. Главное, что теперь, он вполне мог выпустить пар, побыть не довольным, вполне мог покапать на мозги своей бывшей, но все еще горячо любимой, пассии.
- Нет, ну ты молодец, нашла перед кем себя так со мной вести... -он смотрит краем глаза на бедную девушку, которую до сих пор не поставили на ноги и не предоставили возможность идти своим ходом, да и, плюс ко всему, не собираются этого делать в ближайшее время. - Ладно, если бы кто из наших, но нет же...Какой-то левый парень...Так еще и ворковала там с ним! Гррр, совсем обнаглела! - он снова рычит, но теперь не злобно. Они остались вдвоем, ему нет смысла злиться и рычать от этого. Хищник мирно сопел, чувствуя присутствие своих, чувствовал себя в относительной безопасности. Но это не мешало красноглазому отчитывать бедную девушку. А еще у него все болело и ныли ребра. Они особенно. Может, у него все-таки сломана пара ребер?
- Ишь какая, лишь бы вредничать. Тебе сложно было сказать что-то типа: "что случилось, Зел? Ты в порядке? Тебе плохо? Пойдем, я о тебе позабочусь и ты мне все расскажешь!". - он вновь фыркнул, чем дальше он был от этого Занто, тем больше он мог сказать. Да и надо же построить из себя обиженного, надутого старшего брата, сестра которого вообще обнаглела и забила на свою родственную душу и кровинушку. А кто еще придет ей на помощь и всегда примет ей? Кто? Директор? Или какой-нибудь Занто? Нет. Только Зел. Недаром их отношения настолько ебанутые. Они все еще могут выступать соло в дуэте. - Конечно сложно, ты же не может не поломать комедию. Ты будешь не ты, если не повыпендриваешься.
А он уже на нужном этаже. Странно, дорога вроде не была такой уж и длинной, но он успел высказать ей столько всего, по поводу её поведения, что в пору было вешаться. Хотя больше удивляло, как он досих пор не валился с ног и не грохнулся на пол вместе с Шерридан. Это было бы весело, точно, но он бы тогда огреб, действительно. Недовольный возглас: дурак, какого хрена ты творишь! - был бы ему обеспечен.
Но вот она долгожданная дверь. Он остановился перед ней и посмотрел на её болтающиеся в воздухе ножки. Он что, её личный автомобиль, чтобы не уставала ходить? Наглая какая Шерр. Но ведь и слова против не скажешь, это же он сам её от туда таким способом утащил.
- Ну вот, открывай, давай дверь теперь, а то устроилась там, усни еще. - он фыркнул, снова, в который раз за их встречу? И ведь отпускать её на пол он не собирался, рано еще, он догеройствует до победного конца. А свободная рука тут же юркнула в карман. Самое главное, это выразить недовольство и понаглеть и наплевать, что ключи у него.
- Ладно, я и дворецким побуду. - он достал ключ, вставляя его в замочную скважину и открывая дверь. Он занес немку в комнату, захлопнув за собой кусок дерева, и остановился. Теперь можно поставить её на ноги и предоставить самой себе, наконец-то избавившись от груза. Но, тут есть проблемы, обычно она слишком легкая для него и никаким грузом, по сути, не является, но, сегодня такой день и такая ночь и такое вот гребанное утро. Да и он пока осматривался, все ли в порядке и не помешает ли им кто-нибудь. Так он и замер, чуть ли не в центре комнаты, с болтающей ногами Шерр. И когда уже она напомнит ему о себе, что бы он соизволил её поставить? Хотя, теперь у него хотя бы есть, где побыть некоторое время и привести здоровье в порядок, если, конечно, эта наглая злодейка не выставит её за дверь. Но ей же дорога дверь? Ну, или его здоровье? Хотя, скорее, дверь....