[*spoilerвнешний вид]одета в темно-синюю мешковатую кофту олдскул, черные лосины и голубой джинсовый пиджак. на ногах синие джинсовые кеды. [/spoiler]

Серафима стояла около большой высотки, нервно поглядывая на часы. Друг опаздывал уже на несколько минут, что выводило девушку из себя еще больше. Сегодня была какая-то гулянка у их общего знакомого, имя которого, если признаться честно, она и не помнила, а может и не знала. Просто он позвонил утром Фимони и пригласил, сказав мол будет весело. Естественно весело, выпивка, курево и беспардонный, ни к чему не обязывающий секс. Можно даже не предохраняться, животные инстинкты знают свое дело. Последнему Фима не особо была рада. Ни к чему хорошему такое не приводило никого и никогда, а лишние проблемы ей не нужны. Так что в ее планах было напиться и еще раз напиться.
Девушка вздохнула, в который раз, и отступила на пару шагов назад, упираясь спиной в стенку. Ждать она не любила, никогда. Весь процесс ожидания ее раздражал. Ну неужели, блядь, нельзя хоть капельку быть пунктуальней?
Достав из заднего кармана какой-то мусор, Мрак принялась за сортировку всего этого барахла: в одну руку то что выкинуть, в другую - оставить.  Обычно все нормальные люди выкидывают чеки из магазинов и проездные билетики. Но не Серафима, которая собирает все это в карманах. С помощью чека можно доказать, если она отравится чем-то купленным в каком-то магазине, вину поставщика-продавца. А билетики, так, чтобы карманы пустыми не казались. Зато все фантики и другие бумажки она выкинула в близстоящий мусорный бак.
Опять смотрит на руку, где часы отбывают свое пройденное время. Семь вечера, опаздывает. Зельман, я окрещу тебя пидагасом. Девушка опустила взгляд в землю, будто он чем-то ее заинтересовал. На самом деле она так прячет свои глаза от мимоидущих людей, которые могут окинуть ее своими взглядами. Она не любит когда на нее смотрят, она не любит когда на нее вообще обращают какое либо внимание люди. Как же она не любила людей.
Оторвавшись от стенки, девушка посмотрела в предполагаемую сторону, откуда по ее соображениям мог появится Зел. Чертов парнишка отгребет за свое опоздание. Руки непроизвольно сжали край кофты.
Вдох. Выдох. В мусорник летят чертовы часы, что так раздражают.
Девушка мысленно считает один, считает два, считает три... Говорят так люди себя успокаивают. Фимони решила проверить, так ли это на самом деле. По своей натуре, брюнетка инертна до всех своих краев. Но легко заводится, если что-то идет не по плану. Как сейчас.
Она продолжает считать четыре, считает пять, шесть... Где-то послышался звук упавшего железа и тошнотворный визг какого-то кота. Как же она не любит котов и вообще, все семейство кошачьих. Тошнотворные твари.
Девушка вновь оглянулась по сторонам, и о чудо, заприметила неподалеку ступеньки. Недолго думая, а стоять ей уже надоело, пошла к ним. Сев, она достала из кармана телефон. Черт, у меня не осталось номера этого ублюдка, совсем хуйня дело Кинув телефон опять в карман, девушка продолжала сидеть и разглядывать асфальт, а вместе с ним и ноги проходящих людей. С каждой секундой она злилась еще больше. Хотелось на ком-то сорвать весь свой гнев, чтобы отпустило наконец-то. Но ни Зельмана, ни кого подходящего здесь не было. Разве что голуби и люди. Подняв голову к небу, девушка удивилась в который раз, что день был действительно хреновый, а вечер обещает быть еще похлеще. Было уже прохладно, а она даже не соизволила тепло одеться.  Дура.
Плюнув, она хотело было уже встать и самой подняться на этот гребаный 11 этаж, но все таки осталась сидеть на месте. Все таки договорились вместе завалиться. Да и повод врезать этому мудаку будет, когда явится.

Отредактировано Mrak (2012-11-23 00:58:02)

Серафима думала о том чтобы уже уходить, не идти ни на день рождение, ни домой. Пойти в бар  и основательно напиться, а потом в школе бы что-то сделать Зельману. Настроение, которое портилось казалось, с каждой минутой, ухудшилось еще сильнее, как только на телефон пришла злосчастная смс-ка от брата.
Ничего такого что могло бы ее удивить, она не прочитала. Всего лишь жалкое "не являйся до завтрашнего дня".  Понятное дело, он сейчас развлекается с очередной женщиной, которую сумел подцепить своими чарами. Французи разбираются в любви и как угодить женщине на словах, а вот немцы разбираются в сексе.
Стало немного тоскливо, а ком горечи так и застрял в горло, не давая возможности ни продыхнуть, ни сказать слово. В конце концов, пойти в какой-то лав-отель, снять номер до утра, ей будет по карману, учитывая что взяла Фимони с собой каких-то почти три с половиной тысячи йен. Но для Японии эта сума мала.
Вздох.
Вновь достает телефон смотрит на время, а потом переводит взгляд на урну, куда недавно полетели часы. Что ж, стало как-то жалко, как никак, хорошие были. Но что сделано, то сделано. К тому же это подарок брата, а значит плевать на эту вещь она хотела.
Мрак обняла себя руками, ведь на улице уже не лето и достаточно прохладно. Когда находишься в движении, то этот холод не так ощущаешь, но стоит тебе прекратить этот процесс, замереть на месте и просто тупо ждать, начинаешь всем своим яством ощущать прохладу осенней поры. Она не любила ни осень, ни весну и не уверена даже, что любит лето и зиму: осенью грязно, весной тоже, летом жарко, зимой холодно. На этом все. Хотя если так посудить, в Японии осень ничем не отличается от весны. Да и зима не так ярко выражена, как в Европе. Япония уникальная страна, своим климатом и географическим положением, но люди все таки везде одинаковы. И вовсе не в менталитете обстоит дело.
Усмешка. И чего это ей вздумалось такое вечером?
Однако в этот момент решил подкатить виновник ее вечерней хандры. Зельман Клок. Девушка, что до сих пор сидевшая на ступеньках, недалеко от входа в высотку, подняла голову, желая посмотреть на морду виновника. Тот возвышался над ней, словно Фудзияма.
Мрак сжала зубы до скрежета, а кулаки до боли. Я считаю семь, считаю восемь, девять ... Он стоял и нагло улыбался, по его морде было видно, что он сдерживает себя и свой смех. Не хотелось даже думать о причине, по которой он опоздал. А причина была настолько... глупой. Точнее ложь, ибо такая отмазка ну не подходила для человека которому почти двадцатник.
Слишком глупо звучит, "переводил бабушку через дорогу" пол часа, да даже больше. Вздохнула и посмотрела ему прям в глаза, хотя ненавидит зрительный контакт.
- я в десять лет отмазку лучше придумать могла, - почти шепотом проговорила девушка, а потом, добила - неудачник. - Правда уже громче произнесла.
Серафима просто уставилась на него, ожидая хоть каких-то действий. Но потом подумала что ну это все нахер.
Резко встала. Губы сжались в тонкую полоску, руки скрещены на груди. Вся поза говорила о том, в каком рассерженном состояние пребывала де Мрак. Ее начинало откровенно все бесить.
Я считаю ... десять. Первой пострадала железная банка, то ли с кока-колы, то ли с чего покрепче, которая полетела черт знает в каком направлении. Хотелось конечно сделать что-то Зельману, но потом стало резко насрать на все. Она обошла его и направилась в сторону здания, доставая из кармана телефон. Девушка медленно передвигалась. Она никогда не была быстрой или резкой. Плавная, медленная и казалось бы совсем инертная во всем, Серафима же сейчас противоречила сама себе. Не смотря на свою медленность, в ее движениях скользила какая-то резкость.
- Пошли. - Немного громче, чем обычно, сказала девушка, обернувшись чтобы убедиться, идет ли за ней товарищ. Однако он не отставал.
Войдя наконец-то в помещение, они сразу же направились к лифту. Она конечно, не любила эти кабины, и предпочитала подняться до нужного этажа с помощью ступенек, однако не в этом случае, когда этаж был чуть ли не десятый этаж. На такой подняться - лень сделает свое дело.
Нажав кнопку вызова и простояв так с минуту, ожидая когда же чертова махина спустится, девушка ощущала явный дискомфорт во всем: чувствовала, что на нее кто-то смотрел; в помещении было душно, как ей казалось; опять ожидание, не смотря на то что лифт сейчас спустится. Все казалось было против нее. Но вот этот короткий тошнотворный звук, оповещающий их о прибытии этой кабины. Легкой вздох. Зайдя первой в лифт, девушка дождалась Клока и только тогда нажала нужную кнопку указывающую на этаж.
Лифт тронулся, слегка качнувшись. В сознание забрались мысли, что не к добру это.  Обычная, свойственная плавность для этого приспособления для ленивых, сейчас сменилась периодической тряской и странным скрежетом над ними. Девушка немного вскрикнула, когда лифт в очередной раз толкнуло и на секунду погас свет.
- Да что за нахер? - Удивленно но так же тихо проговорила Серафима. Она прижалась к стенке, медленно сползая вниз и удивленно посмотрела на Зельмана ожидая его ответа. Но вот очередной скрежет и лифт... остановился. Экран, показывающий на каком этаже, беспрерывно замигал, указывая на две цифры, 7 и 8. Ну ебать, точно не мой день

Отредактировано Mrak (2012-12-02 00:06:02)

Что может испортить вечер еще хуже как не это? Ну правда. Было желание напиться в ебеня, отправится куролесить по другим мирам и даже попытаться с кем-то пофлиртовать, под влиянием того же алкоголя, как всегда. Но нет. Они - застряли, здесь и сейчас, в этой чертовой кабинке. Было конечно, что она застревала в туалете, ибо дверцу заедало, но там дверцу можно было выбить, а тут - хер.
В голове каша. Серафима даже понятия не имела, что ей делать, что говорить. Она тихая, может просто переждать бурю. Тихо сидя на полу этого проклятого лифта. Брюнетка искоса посмотрела на парня. Его лицо практически ничего не выражало, кроме пульсирующих жилок, что проявились у шее, в следствии напряжения.  Вздохнула вновь. Сколько можно сегодня вздыхать, вдыхать, будто это сумеет поменять сложившую ситуацию.
Вообще, Япония, это вам не Европа, лифты здесь ломаются редко и к тому же, их сразу чинят. Но всегда есть исключения.
Оглушительный звук удара пронзил эту гребанную тишину. Девушка содрогнулась, не желая сталкиваться взглядом  с Зельманом. Почему-то вся ее напускная злость улетучилась, будто ее и вовсе не было. Девушка спрятала лицо, упершись в коленки.
Зел повел себя не так как всегда, выпуская свою агрессию вперед. Это пугало и настораживало. Конечно, она не знала его в совершенстве и  не могла ничего сказать особенного в нем, но кое-где, задатки понимания его сущности были уже.
Только сейчас он перечеркивает все, что она о нем знает.
Хотелось кричать и лезть  на стенку, как перепуганный кот, будь он не ладен, но Серафима и дальше упрямо продолжала сидеть, смотреть перед собой и до посинения сжимать край кофты.
Успокоится, она пыталась хоть что-то сделать. Сердце колотило так что казалось оно раздробит ребра и выберется наружу. Глупой вдох и выдох. Мысленно отчет вновь начался, от одно до десяти.
Раз,два, три, четыре, пять шесть семь восемь девять десять... Девушка привстала, как могла, и выпрямившись окончательно, посмотрела на парня. Он пугал ее не тем что мог сделать что угодно... Нет, он пугал Фимони незнанием. Но хорошенько обдумав все, девушка пришла к выводу что это всего лишь ее жалкая разыгравшаяся фантазия. Неприятное чувство сжирало ее изнутри, природу которого она не знала до сих пор. Становилось до тошноты неприятно, от себя, от лифта, от него.
Она посмотрела на него, будто впервые видела. Долго всматривалась, запоминая его таким, создавая в своей памяти этот образ. С головы до ног, с ног до головы. Ничего не пропуская. Заметив на руке его маленький порез, скорее всего, образовавшийся из-за удара об железную дверь, Фимони ухмыльнулась. Вот к чему приводят эмоции, которые не можешь контролировать. Лишние физические повреждения. Мрак оставалась приспешником позиции, что лучше все подавлять в себе, особенно если оно не успело еще зародиться.
Она подошла  к нему, подавая жалкий платочек, бумажная салфетка, долго валявшаяся в кармане куртки. Лицо было скрыто волосами, смотрела себе под ноги. До чертиков смущающий жест. Легкий румянец тому подтверждение.
И чего ради она смущается? Впервые видит этого парня? Нет. Просто жест милосердия с ее стороны вызвал эмоции другого рода. Она не подала бы руку помощи человеку, если бы не было выгоды.  Но сейчас выгоды нет, но она это сделала. Диаметрально противоположные логике действия.
- Возьми. - Голос с хрипотой разорвал звеняющую, давящую на голову тишину. Девушка отвернулась, просто засунув ему в руку жалкий платок и обратно отошла к стенке, прислонившись к ней. Балбес. Мысленно окрестила парня девушка. - Подождем, может кто заметит... - Надежды на это было мало, слишком позднее время. Придется им куковать до утра в этой дыре, где веет холодом со всех щелей. Там, наверху, даже не вспомнят про них. Там, наверху, уже давно все пьяны.
Звонить им не имеет смысла, не услышат, не возьмут телефон.

- Я бы удивилась, будь у тебя бутылка вискаря... - Тихо ответила девушка, засунув руки в карманы. Она стояла, оперившись о стенку только лопатками, слегка выгнувшись дугой. Плечи были расслаблены, слегка опущены, будто на девушку накатила волна грусти. Но грусти не было, была досада. Огромная досада которая постепенно превращалась в ком, застивший в горле. Не хотелось коротать здесь весь вечер. Просто не хотелось убивать именно так вечер.
Хотя, будь с ними что-то алкогольное, все бы обернулось совсем по другому. Легкий румянец бы  скрасил лицо девушки, движения стали ватными, действия неконтролируемыми а речь, как всегда, была бы бессмысленной и не логичной. То что мы говорим, это всегда бессмысленно, а если мы это говорим кому-то, кому оно нахуй не надо, то еще просто ... Слова даже не подобрать. 
Резко захотелось соленых огурцов.
Серафима все так же искоса поглядывала на Зельмана. Пожалуй этот парень удивлял, впредь она видела его раздраженным или даже хуже, но не попадалось ей на памяти встретить Зельмана именно в ярости. Это было  в новинку.
Это немного забавляло, немного пугало и почему-то притягивало. Мрак шикнула себе под нос, пытаясь унять секундный порыв притяжения. Не здесь, не сейчас.
Подняла голову к крыше лифта и лишь увидела свое отражение: жалкая, маленькая девочка, что вряд ли может у кого-то вызывать симпатию и задержаться в памяти подольше чем на минуты три. Серая девочка, серый человек и такой черт подери цветной мир, что теряешься в его оттенках. Вздох. Голова опускается и Фима с интересом рассматривает свои кеды,  что местами были грязные. На самом деле грязные кеды это хорошо. Не  знаю почему, но грязные конвера считается настоящими только тогда, когда они грязные.
Чистые люди считаются настоящими только тогда, когда они грязные. Чистых людей нет. Их и не было. И человечности тоже нет. Ее и не было. Это мираж, иллюзия, фантазия кого-то свыше. Но как определить человечность? По животным. И тут Серафима понимает, что она абсолютно бесчеловечная по отношению к котам. В ней нет ни грамма человечности. Никак и нигде, когда кот рядом. И она становится безграничным филантропом когда видит акулу, пусть и на картинках или с телевизора, или когда видит собаку. Просто образец человека, чистая душа и руки. И она становится истинными филантропом тогда, когда подыхает какой-то человеческий отброс. Тогда она начинает любить расу людскую.
Мне кажется, или здесь немного душно? Девушка отстегнула пару верхних пуговиц своего пиджака, но потом ей этого показалось мало и она сняла его полностью, кинув куда-то в угол. Ее давно не заботило то, что пол здесь может быть грязным, ровным счетом как и стены. Она не была из таких башенных чистюль.  Ей было действительно плевать, что да как, ибо с виду лифт смотрится чистым, то что у него в углах пыль, то дело житейское. Серафима провела по волосам, которые казалось, от напряжения царившего здесь наэлектризовались. Но потому плюнув на это дело, Мрак просто еще сильнее их растрепала, хотя казалось бы, куда уж сильнее.
- За тебя не знаю, а я надеялась подцепить кого-то, - девушка улыбнулась уголками губ, хотя это было больше похоже на ухмылку, а в целом, все сказанное -  наглая ложь с примесью сарказма. Она хотела напиться, до чертов, до раков, до забора, но напиться. И чтобы на утро не помнить, как добралась домой, как оказалась в постели, причем главное что не голая.
Он стоял до сих пор возле тех бедных, маленьких кнопочек что так пострадали от его удара. Он просто стоял и даже если выполнял какие-то движения, Фимони не смогла этого увидеть так как до сих пор рассматривала пол у себя под ногами. Она практически была уверена, что Клок стоял не двигаясь. Наверно.
Закрыв глаза лишь на мгновенье и почувствовав как тебя обвела темнота, открыв их, Фимони столкнулась лицом к лицу с Зелом. Он стоял, упершись в стену руками, прям перед ней. Он стоял, возвышался над ней, как та Фудзияма. Он стоял над ней, как сутинер над шлюхой. Он стоял и просто смотрел на нее, а Фимони, будучи неопытной в таких ситуациях, лишь сильнее вжалась спиной к холодной, металлической стенке, чувствуя как по коже прошелся холодок. Это то самое неприятное ощущение холода.
- Зе... - Только и успела что вымолвить Фима, пока его губы не накрыли ее в легком поцелуе.
Что чувствует девушка, когда ее целуют неожиданно парень? Оцепенение. Мрак будто ногами приросла к полу. Лишь сильнее и сильнее прижимаясь к стенке. Будто это было единственной ее спасение из сложившейся ситуации. Пикантная ситуация, черт бы ее пробрал. Руки, что сначала были спущены, уже упирались в грудь парня. Оттолкнуть, не позволить. Серафима понятия не имела что ей делать. Как так, это ведь ее... друг? Но почему же было так чертовски приятно? Почему сладкая нега разлилась по ее телу, вызывая ощущения, будто по коже пробежали мурашки. Внизу живота  заныло.
Серафима и раньше бы упиралась, отталкивала бы от себя Зельмана, если бы поцелуй не стал сильнее, не стал жестче. Он беспардонно впился ей в губы, проникая своим гадким, едким языком в ее рот, полностью исследуя его. Француженка это отчетливо чувствовала. Коленки предательски подкосились, когда его рука, что легла на талию, прижала девушку к себе еще сильнее. Холод, что шел от стены, уже не так сильно напрягал. Новые ощущения от друга. Друг в новом облике. Он распустил не только свой язык, но  и руки. Он все прижимал ее к себе, и девушке на миг показалось что он сломает ей хребет, хотя наверное, он и не подозревал, как сейчас надломил в ней самоуверенность.
Но почему черт подери, она не могла оттолкнуть его? Ведь могла же, могла. Но нет, она уже не отталкивала его, она просто упиралась руками, а ноги окончательно подкосились, что парню наверное придется ее подхватить. А дальше, а дальше пропасть. Она уже не понимала себя.
Это все... неправильно - Тихо прошептала ему девушка, когда воздуха уже не хватало, и им пришлось прервать сладостный момент, чтобы вдохнуть в полную грудь.
Румянец окрасил ее лицо, и чтобы скрыть это, Серафима опустила голову и слегка дернулась, мол, отпусти меня. Но вряд ли парень отпустит, уж шибко сильно он сжимал ее маленькое тельце.
Сжав его рубашку, или что там на нем было, не помнила, Серафима жадно хватала воздух, будто это единственный момент в ее жизни, когда она сможет вдоволь им насытиться, перед тем как вновь окунуться в этот омут.